Известный польский сатирик Стефан-Ежи Лец как-то заметил: «Ну, что? Пробил головой стену? Что будешь делать в соседней камере?»
Еще к этому афоризму вернусь. А пока…
Михаил Юрьевич Чесалин. Выпускник Военно-Морского училища в Калининграде. Год 1985-ый. Офицер БРК (большой разведывательный корабль) Северного Флота. В звании старшего лейтенанта уволен в запас.
Главный инженер одного из предприятий. Заместитель директора. Это все— в городке Полярный Мурманской области, где расположена база Северного Флота.
Докер морского торгового порта. Профсоюзный активист. Второе высшее образование — заочно окончил юридический факультет университета. Депутат облдумы и председатель профсоюза «Трудовые бригады», в который может вступить любой работающий в городе и области. Это уже в Калининграде.
— Пока все верно?
— Пока, да …
— Тогда по порядку. Почему уволился со службы?
— Попал под сокращение штатов…
— А точней?
Чесалин на какое-то время задумывается. Я понимаю: не хочется ворошить прошлое. Но без этого не разобраться в настоящем.
— Видишь ли, не мог понять то, что происходит. Год 1988-ой, начало перестройки. К тому времени за плечами уже два дальних похода — почти год в море. Я — кандидат в члены КПСС, секретарь комсомольской организации корабля первого ранга.
В стране начинаются перемены. А у нас? Талдычат о руководящей и направляющей и в то же время крадут у матросов то, что положено в дальнем походе. А замполит вообще ведет себя, как бог и царь в одном лице… Вот я и возник.
— И тебя решили уволить без шума — по сокращению…
— Сам ушел — держать не стали.
— А почему в главных инженерах не задержался?
— Не понял, как можно управлять предприятием, не имея ни знаний, ни совести. Если больше конкретики, то поставили установку, сделали тяп-ляп. Я только в должность заступил. Потребовал переделать за счет халтурщика. Меня не поняли…
— Но ведь, вернувшись в Калининград, не успокоился: в порту организовал профсоюз докеров, бодался с администрацией…
— Человек имеет право на выбор. Я свой сделал …
— Брось. Ты не один. У тебя семья: жена и двое детей к тому времени. А ты еще и на заочный подался. И вновь конфликт на вступительных экзаменах…
— Не конфликт. Я требовал исполнения Закона о льготах военнослужащим, уволенным в запас, к тому же имеющим высшее образование.
— Исполнили?
— Как видишь: поступил, закончил.
— Извини за вопрос: а жена тебя никогда ни о чем не просила, не грозила разводом? Задумался, молчит. Вообще-то по натуре он человек мягкий, терпеливый, но упертый.
— Вот что, жена меня всегда понимала. А дети выросли, получили высшее образование. И эту тему закрыли.
— Добро. Вернемся к пикетам…
Чесалин вдруг встал:
— Поехали…
Кто не помнит баталии, развернувшиеся вокруг попыток правительства Бооса продать больничный комплекс, известный как «больница рыбаков». Все же четыре гектара земли в центре города, несколько корпусов …
— Вот это здание передано сегодня госуниверситету — база для студентов медицинского факультета. — Чесалин показывает со знанием дела. Корпус отремонтирован, обнесен аккуратно забором металлическим.
— А эти два здания переданы детской областной больнице. Ремонт только начинается.
Могу добавить. Готовя землю и здания больницы рыбаков к продаже, министр (тогда) здравоохранения в областном правительстве Клюйкова с 1 ноября 2008 года уволила весь персонал больницы рыбаков, не оставив даже сторожа.
За короткое время здание, где стояло оборудование, где хранились медикаменты, одноразовые шприцы, аппаратура операционных, было варварски разграблено.
— Восстанавливают потихонечку, — с грустью глядит на последствия разгрома Чесалин. — А что касается пикета, на котором ты был, то могу сказать: под давлением людей бюджет Фонда ОМС на бесплатную медпомощь и зарплаты медикам вырос почти в два раза!
— Это ты насчет головы и стены?
Чесалин усмехается:
— Поехали…
Аккуратное, красивое здание.
— Это новый жилой дом. Территорию забрали у детсада № 87. Не говорю уже о том, что может произойти, если какой-то дядя выйдет на балкон покурить и бросит вниз сигарету или бутылку. А на площадке детишки бегают.
И это еще не все. Рядом детсад № 111. Застройщик в лице депутата горсовета Анучина, он пробил возведение жилого дома, решил, что площадка между детсадами велика. А потому — построим здесь гостевой дом! Ко мне родители перепуганные пришли.
— Проект не получился?
— Пока…
— Не тяжкий ли груз на плечи взвалил?
— Один бы не потянул. За последние три года мы провели более восьмидесяти пикетов и митингов, на них пришли тысячи жителей города. Я не говорю о запросах в различные органы власти по обращениям калининградцев.
Не люблю громких слов: но не с этого ли начинается осознание себя личностью? Не так ли формируется гражданское общество?
…Он задает вопросы, которые, как думаю, в ответах не нуждаются. А у меня почему-то из головы не уходит: о стене и соседней камере. Хотя Стефан-Ежи Лец был сатириком, и его «непричесанные мысли» — всего лишь комическое отображение жизни.
С другой стороны, сколько людей и до Чесалина пытались «пробить головой стену». Важно, наверное, чтобы и на сей раз не оказаться в «соседней камере».
Впрочем, у Чесалина и на это свое мнение: «В соседней камере-то тоже человек. Вдвоем следующую стену одолеем!».
